Павел Креслинг: «Омский рок – дикий, шумный, оголтелый, отчаянный и инфантильный, с разбитыми в кровь руками»

18 августа в Омске пройдёт уже третий за лето опен-эйр – СимфоРокПарк. В преддверии события известный омский журналист, по совместительству барабанщик и аранжировщик группы «Азбука Мо» Павел Креслинг рассказал своё видение омского рока.

Фото: Ольга Лебеденко

«Есть ли в Омске рок – это очень простой вопрос, на который довольно сложно ответить.

С роком вообще всё довольно непонятно. Если мы хотя бы попытаемся для себя определить, что это примерно такое – то наговорим кучу идиотских глупостей, возведём стену из банальностей и общих мест, обязательно переругаемся и ни к чему не придём.

В конце концов, любому здравомыслящему человеку ясно как божий день, что рок – ну это когда РОК.

При этом принято считать, что его точно нет, например, в кабаке, где пропитые мужики в джинсовых, а то и кожаных жилетках хлопают друг друга по спине и кидают козы под тысячу лет никому не нужный хеви-металл.

Но давайте сначала доживем до того возраста, когда последним, что способно заставить тебя растрогаться, пустить слезу, пойти скакать как раненый в бедро козёл или совершать ещё какие-нибудь милые глупости – будут песни с тех времён, когда ты впервые уснул с бутылкой пива в руке. Тогда и поговорим – что рок, а что нет.

Ещё все сколько-нибудь просвещённые рокеры точно знают, что рока нет на тех сценах, где ряженые дураки играют чужие песни. Но всерьёз так можно думать только до тех пор, пока вы, утомленные вялыми и немногочисленными попытками сочинить свою музыку, не сыграете вдруг случайно какую-нибудь самую завалящую «шизгару», и не обнаружите себя пронзенным насквозь осознанием гармонии и угара, которые содержатся в этой старой замученной композиции.

Всё! После этого пути назад нет, приходит понимание, что вы – никто, по крайней мере, точно не композитор и не музыкант, и единственное, что можете себе позволить в этой сфере искусства - хотя бы частично, в меру своего убогого таланта, донести ту искру, которую заложили когда-то в музыку её Великие Создатели. И если вы будет хоть чуточку стараться, иногда у вас на сцене тоже будет немного Рок.

Вообще, рок живёт там, где придется, совершенно случайным образом.

Когда в клубе, ныне почившем, в двух шагах от библиотеки Пушкина, раздетый по пояс молодой человек, только что исполнявший песню «Я не могу», поднимает над головой коровий череп, который накануне самостоятельно нашёл, сварил, разделал и назвал Борей – я точно знаю, что это РОК, и всё он может.

Когда условный Андрюха, спокойный и весёлый, пусть слегка замученный нестабильной работой и ипотекой за квартиру на Конева, берет гитару и микрофон, и выливает на меня килотонны горькой сатанинской ярости вперемешку со слюнями – я тоже нисколько не сомневаюсь, что это рок в его лучшем виде.

Когда я сам ору со сцены про то, сколько должно стоить нормальное пиво, а несколько человек из зала вырывают микрофон и орут вместе со мной (а один чувак, которого я знать не знаю, танцует в моём свитере, который я выкинул минуту назад) – это, конечно, тоже тот ещё рок, да я и не сомневался.

И такой вот рок стабильно происходит в том или ином конце города чуть ли не каждые выходные, а то и чаще. Последнее его явление можно было застать буквально в это воскресенье, когда три девушки из никому доселе не известной группы с кулинарным названием задали такого жару, что оставалось только кепку придерживать, потому что тебя натурально переворачивало вверх тормашками.

В этом плане Рок в Омске, безусловно, есть.

Другое дело, что кто-то, может быть, наивно ждёт от него основательности, комфортности, мелодичных соло и сложных гармоний, серьёзных глубоких текстов и актуальных смыслов.

Ни в коем случае!

Омский рок, за редкими исключениями – дикий, шумный, оголтелый, отчаянный и инфантильный, с разбитыми в кровь руками, сорванным голосом и вздувшейся веной на лбу, нежный, как жар юношеской страсти, и горький, как внезапно подступившее взросление.

Слов здесь вообще обычно не разобрать – но одна взятая нота и разбитые об барабаны костяшки пальцев порой вмещают больше искренности, чем десять томов второсортной поэзии.

Кто-то даже не пытается учиться играть, хотя многие стараются – но концерты проходят скорее по департаменту шаманизма, чем собственно музыки, превращаются в спиритический сеанс, где духи, потревоженные плотными, шершавыми и нестройными звуками, вселяются в головы танцующих, заставляя страдать, веселиться и забывать себя.

Приятным времяпрепровождением это тоже многим сложно будет назвать, временами это даже физически некомфортная музыка - но вообще-то это рок-концерт, тут люди своих внутренних демонов выпускают, алло!

Бывают, конечно, и просто скучные плохие концерты, но все, как минимум, стремятся к тому, что описано выше.

И тут надо понимать, что рок существует не сам по себе, а методичными усилиями людей, которые его играют, слушают, собирают в кучу в одном месте, тратят на это время, силы и какой-то минимум денег, редко получая взамен что-то, кроме усталости и редких благодарностей.

В этом смысле рок в Омске - да и, наверное, везде - подобен одному известному эксперименту из квантовой физики.

Если вы в него верите, знаете, что он есть, и если он вам нужен – то он, безусловно, есть.

А если вы заранее уверены, что быть ему негде, не обладаете минимальным любопытством, не способны хотя бы раз в месяц доехать до центра города, постоять немного в душном подвале, немного потерпеть пьяных и чересчур бодрых людей, и не готовы хотя бы попытаться врубиться в происходящее – то никакого рока, для вас, конечно же, нет, и никогда не будет».

Павел Креслинг