Кирилл Фриц: «Я не хочу не по-честному. Ни с деньгами, ни со славой я так выходить на сцену не могу и не смогу»

В один из осенних вечеров после спектакля «Манолито Очкарик» я садилась в машину и случайно увидела Кирилла Фрица, спускающегося со ступенек служебного выхода Дома актера, — походка не быстрая, задумчив, сосредоточен, абсолютно в себе.

Тем вечером я задумалась о встрече, которая состоялась почти месяц назад, задолго до того, как ей суждено было случиться и тем более до того, как у меня появилась возможность о ней написать. Почему? Не знаю. Зачем? Ответ тот же.

С того «после спектакля» прошло немало времени. Мы встретились, познакомились и долго говорили: мои вопросительные «почему» и «зачем» получили утвердительные ответы.

Эта публикация выйдет как интервью, но не по схеме «вопрос — ответ», за ними я боюсь «потерять» того Фрица, с которым долго беседовала в одном из омских кафе. Пусть он сам расскажет о себе так, как рассказал мне. Я только немного помогу.

Кирилл Фриц. Наверное, таким должно быть начало творческого пути...

«На дне», как начало огромной любви

Вся моя семья «огненная»: я — Лев, папа — Лев, мама — Стрелец. И родился я в год огненного дракона в Барнауле на Алтае.

Творческих профессий в нашей семье нет: папа — водитель, мама — химик-лаборант, она моим воспитанием в основном и занималась.

С самого детства я о театре не мечтал. Скорее было большое увлечение спортом — баскетбол на достойном уровне. И прилежным ребенком я не был: как все мальчишки мог хулиганить.

В театр нас водили классом и мы позволяли себе плохое поведение.

В один из таких походов с Кириллом Фрицем случилась история, которую он считает мистической. Класс во главе с учителем пришел на спектакль «На дне» по Максиму Горькому: в роли Луки — народный артист России Валерий Золотухин. Одноклассники шумели, мальчишка Кирилл им помогал.

И вот один из персонажей рассказывает Луке всю боль своей жизни. Я в какой-то момент очень сильно прошу одноклассников не мешать мне слушать. И вот тут все! Это был 9 класс. После этого я записался в школьный театр. В чем мистика? В том, что через пять лет меня ввели в этот спектакль и я сыграл Алешку. Тогда Валерий Сергеевич Золотухин был худруком Государственного молодежного театра на Алтае, а потом и куратором моего курса.

«22 июня...». Режиссер Анастасия Старцева

Знаешь, мое творчество до театра заключалось лишь в том, что меня во 2-ом классе отдали в музыкальную школу учиться играть на баяне. Именно отдали. Мама. Я был не против музицировать, но на баяне я точно не хотел. Был момент, когда после окончания музыкальной школы, это девятый класс, я два года инструмент вообще в руки не брал. Баян лежал даже не НА, а В антресолях. Но сейчас я благодарен маме за этот мой выбор без выбора.

Как-то на день рождения мне подарили гитару, я самостоятельно выучился на ней играть. Теперь владею всеми инструментами, кроме духовых — саму их систему освоить не могу. Только губную гармошку немного понимаю.

У нас был спектакль Дмитрия Егорова, моего замечательного старшего товарища и друга, он же драматург Данила Привалов, «Прощание Славянки», в котором были духовые: коллеги понемногу осваивали альт, трубы. У меня так ничего и не получилось — взял в руки баян.

А так — пианино, аккордеон, балалайка…

Мой первый выход с аккордеоном был в Алтайском Молодежном театре в спектакле Виктора Розова «В поисках радости».

Мне всегда хочется учиться новому: освоил бас-гитару. Играю на ней в «Ромео и Джульетте».

На репетиции

Тот самый Манолито и право на обман

Спектакль «Манолито Очкарик» идет в Омском ТЮЗе с февраля 2024 года. Это инсценированная повесть испанской журналистки и писательницы Эльвиры Линдо. Кирилл Фриц исполняет в нем главную и единственную роль — мальчика Манолито по прозвищу Очкарик. За короткое время «Манолито» стал очень популярен — творческий портфель спектакля полон фестивальных (даже заграничных) историй, побед и наград.

В «Манолито» есть часть моей личной, семейной истории с той лишь разницей, что тем человеком, с которым я всегда мог поделиться самым сокровенным, была моя мама, а не дедушка.

Я помню и понимаю время, когда дома не было папы, которому приходилось много работать. Когда он увидел меня на сцене в роли этого мальчишки, то очень растрогался. Даже больше, чем мама.

Я не боюсь, что Манолито в моей творческой жизни станет слишком много. Не боюсь, если меня окликнут его именем: отзовусь и отыграю, как испанский мальчик. Тем более, если окликнет ребенок.

Вообще, знаешь, перед детским спектаклем эмоционально сложнее. Перед выходом на сцену слушаю десять треков Шакиры — ловлю ту самую ноту, настраиваюсь на Испанию.

Манолито Очкарик. «Манолито Очкарик». Режиссер Анастасия Старцева

С каждым спектаклем Манолито «обрастает» новыми чертами характера, главное, чтобы не обрастал мхом. Когда-то он повзрослеет, но пока я не понимаю, когда и как это должно случиться. Если почувствую, что что-то идет не так, откажусь от роли. Сам предложу, не буду ждать, пока предложат мне.

Чисто с профессиональной точки зрения, Манолито не может существовать, как мое второе я. Это история об испанском мальчике, который живет в спектакле, этот персонаж любят дети и я не имею право их обманывать. Это невозможно: они чувствует ложь на подсознании. Когда дети врут, мы же это понимаем? Так же и они понимают нашу ложь, что происходит то, во что они не способны поверить.

Я не имею право лгать: они дети, они мне ничего не сделали. Они пришли за чудом, за своим личным чудом. И в век этих сумасшедших технологий у меня есть возможность, не солгав, подарить им это чудо.

Повариха. «Сказки Пушкина». Режиссеры Анастасия Старцева, Алексей Осипов

Играй вместе с ними, когда они верят, что ты — испанский мальчик! Играй вместе с ними, когда они верят, что ты — Повариха! Вот такая наглая, смешная, противная Повариха. Дай им посмеяться над этим. Не делай это как аниматор, стань для них, таких маленьких, но больших людей, сорванцом-испанцем или Поварихой!

Возвращаешься в гримерную после спектакля, поворачиваешься к зеркалу, а там — ты. Ответь себе, как ты сегодня играл, как станцевал вполножки. Не спорь с собой, не убеждай себя, а признайся, даже если больно. Терпи.

Ненадолго задумывается.

Я на самом деле не могу понять, как в век современных гаджетов в течение 50 минут я занимаю их внимание. Не могу это объяснить. Возможно, это совокупность всего: режиссуры, визуального ряда. Они сидят в зрительных залах разных городов, даже стран, и смотрят, слушают историю Манолито Очкарика.

Смеется.

Думаю, что года два я еще продержусь.

Порфирий Петрович. «Преступление и наказание». Режиссер Дмитрий Акимов

Размышления о педагогике и сомнение, как мерило веры

Помимо службы в театре Кирилл Фриц преподает на актерском курсе ОмГУ имени Ф.М. Достоевского.

Не легко, скажу тебе.

Мастер — он ведь только направляет. Все остальное зависит лично от каждого: от желания, актерской жажды, которые должны быть. Тебя попросили подготовить два отрывка, а ты приготовь десять. Не потому, что ты такой классный, а потому что ты хочешь все сыграть. Тебе ведь на учебе никто этого делать не запрещает! Это не распределение ролей: ты учишься, сам приносишь выбранный материал.

Золотой Петушок. «Сказки Пушкина». Режиссеры Анастасия Старцева, Алексей Осипов

В свое время я чего только не приносил, с чем только не работал: играл Бездомного из «Мастера и Маргариты», Ричарда III, пользовался тем, что можно было пробовать все, что угодно. Если это плохо, тебе скажут: «Лучше не надо — это не твое. Совсем не твое! Ты ничего не чувствуешь, ничего не хочешь». Или наоборот: «Это хорошо! Над этим можно и нужно поработать». У меня был очень хороший, такой олдовый Театр Театрович — Геннадий Васильевич Старков.

Позже, на третьем курсе, появился Митя Егоров, который заставлял нас вкалывать: работать с современной драматургией, современным театром. И ты задумывался над тем, сколько всего есть, что можно и нужно узнать. Тем не менее, все всегда говорили, что всему начало — Станиславский.

Я преподаю, придерживаясь методики Михаила Чехова, которого безумно люблю, он — гений актерской профессии. И ученик Станиславского! От начала мы никуда не уйдем: колесо всегда будет круглым.

Печально то, что было бы, что фильтровать: если даже я попрошу студентов принести десять отрывков, все равно принесут один. Если предложить огромный список возможностей для творчества, но при этом сказать, что ты будешь делать дракона, они даже не посмотрят в сторону этих возможностей, а сделают именно и только дракона!

Как-то я им сказал: «Не стремитесь к результату. В нашей профессии главное — процесс». Один большой фрактал равно один большой процесс.

А есть маленький фрактал — это подготовка спектакля. А огромный — вся актерская карьера. И закончится он тогда, когда каждый из нас решит уйти.

Иван Павлов, мой друг и коллега, учится на моем курсе. Когда он пришел, студенты воскликнули: «О, Раскольников!» Так не «О, Раскольникову!» надо удивляться, а тому, что он делает на сцене, как работает с партнерами, этот процесс надо хотеть увидеть.

Момент интервью

Педагогика… У меня нет педагогического опыта, у меня есть только свой личный опыт. И я просто делюсь им со студентами, рассказываю как делал я: это — хорошо, а это — не стоит, а вот это — обязательно попробовать. И не понимаю, почему они не такие как я. Смеется по доброму, как-то даже вопросительно. Почему они не читают? Когда-то в школе я начал с «Преступления и наказания», а потом прочитал всего Достоевского. Совсем всего! Но когда я пришел в институт, то понял, что чтение — это не только база, но и твое оружие. Ты читаешь, ты что-то знаешь, ты так или иначе подготовлен и играешь. А играешь ты от Колобка до философа.

Честно, я не знаю, как увлечь их чтением. Пытаюсь уговорить их пусть не читать, но слушать книги. Благо, сейчас это возможно и доступно в огромном количестве.

Если я не знаю, я найду, я смогу себя научить. А его — студента — не могу и, боюсь, что не смогу.

Но, знаешь, я верю. Да, сомневаюсь в них, но от это еще больше верю!

Когда я еще был студентом, показывая отрывки, я все время оборачивался в зал: наблюдал, как на мою «игру» реагируют. И сейчас вижу, что тоже самое делают мои студенты! Смеется. Ну, зачем вам это знать, если вы на сцене признаетесь в любви?! Зачем знать, как кто-то в зале к вам относится. Перед вами партнер: важно, чтобы он почувствовал ваше отношение. А им важно, чтобы их оценивали, как в блоге.

После замечания мастера, сделанного лично мне, я прямо на физическом уровне стал останавливать себя.

А о результате… Мне не хочется верить, что что-то упущено. Блогинг уничтожает чувства и эмоции, потому что это просто. Задумывается. Любить, поставив лайк, легко. Сложнее, этот лайк «расшифровать»: подойти к объекту вашего обожания и произнести слова «Я тебя люблю...»

Я нормально отношусь к соцсетям — это действительность, но не нужно забывать о живой жизни. В актерской профессии ты «подкладываешь» не лайк, а личные раны  — пережитое, наболевшее, свой иногда неподъемный жизненный багаж.

Мизгирь.«Островский. Игра в куклы». Режиссер Анастасия Старцева

Пожар в театре, погибшие декорации и собственное спасение

Самым сложным спектаклем для выхода из роли был «Чайка». В нем было убийство...

Его делал мой лучший друг, прямо лучший, одногруппник Димка Гомзяков, он сейчас в Казахстане живет. Я никогда не считал себя Треплевым. Но Дима сказал, что видит в этой роли только меня: «У меня нет другого Треплева». Я, конечно, надеялся, что получу какую-нибудь роль в «Чайке», друг все-таки. И получил...

В работе над «Чайкой» был использован метод перформера Марины Абрамович: в одном из музеев она просто сидела на стуле, опустив глаза, и любой человек мог сесть напротив. Марина поднимала глаза и они смотрели друг на друга. Развод с супругом тоже закончился перфомансом: пара шла навстречу друг другу с разных концов Китайской стены, когда встретились посередине, подписали договор о расторжении брака, после чего не виделись 15 лет. Супруг узнал о перфомансе в музее и пришел на него, сел напротив…

Закончилось все, можно сказать, эмоциональным «взрывом».

Момент интервью

Мы использовали это в спектакле. И это было очень сложно. Это сложно и сейчас. Последней смотреть приходила мама. Аркадина. И это был конец! Я возвращался домой и не знал, куда себя деть. Мне ничего не помогало. Страшный парадокс: я ненавидел этот спектакль и безумно любил! Сколько он шел, столько я его и ненавидел! Но готов был его играть.

Знаешь, в нем был эпизод, когда Треплев просто раскладывает книги, а в записи идет его монолог. Весь.

И люди, как правило, уходили на этом моменте. И такой театр нужен… Задумывается. Потом Треплев садился на стул, читал записку и входила Нина. И ты понимаешь, что это предел. Предел человеческих чувств. Дальше все выпрыгнет. Она уходила, он поднимал глаза — перед ним мать. И все!

В роли Треплева Кирилл выйдет на сцену 10 раз. А потом случится то, что, наверное, должно было случиться. Вечером «прогонят» спектакль перед предстоящим утренним показом, а утром он сгорит дотла — случится пожар, сгорит театр и «Чайка». На этом и закончится его, спектакля, жизнь. А чья-то продолжится.

Я не смог бы долго его играть…

Ты живешь в спектакле здесь и сейчас, готовя себя к финальному действию — выстрелу. Повторить это я не хочу. Пожар поставил точку.

Иногда, возвращаясь после спектакля, мы часто сидим на Театральной площади. Знаешь почему? Потому что не хочется пересекаться со зрителем: я живой человек, я все вам рассказал и показал, отыграл, верю или знаю, что вам понравилось и: «Можно я пойду?» Бывает, что боюсь этого столкновения. Была бы возможность, то я предпочел бы иногда перемещаться не выходя на улицу. 

Улыбается.

Даже я просто пришел в магазин и стою на кассе с корзиной, а у меня в корзине что-то личное. И стоит девочка с мамой, смотрит на меня и говорит: «Манолито…» И что делать? Бросаю корзину!

Я живой человек и для меня самое главное — наличие в доме ванны. Смеется. Одно из немногих, что спасает меня «во дни тягостных сомнений и раздумий».

Маэстро Моска. «40 чертей и зеленая муха». Режиссер Анастасия Старцева

Омск, ТЮЗ, Маэстро Моска и Порфирий Петрович

Кирилл Фриц служит в Омском ТЮЗе с 2022 года.

Накануне его отъезда из Томска, воспитанники театральной студии, где он преподавал, среди прочего опубликовали в своем ВК: «Проводили нашего любимого педагога жить и работать в Омский ТЮЗ. Мы очень рады за Кирилла и очень счастливы двум сезонам, проведенным с ним, харизматичным, взрывным, ярким, талантливым, открытым, честным, искренним. Ворвался, поразил, обаял, влюбил, привязал и уехал. Так бывает. Грустно... Дорогой наш Кирилл! У тебя великое сердце, с таким сердцем невозможно ослепнуть. Не пугайся. Ухватись за ветер и доверься ему...»

Я не могу сказать, что люблю Омск целиком. Я люблю отдельные улицы, локации. А где-то чувствую себя грустно. К городу у меня привязанности нет, а вот к театру — есть.

Среди коллег — артистов Омского ТЮЗа

Я никогда не хотел служить в драме, но всегда хотел в ТЮЗе. И если выбирать сейчас, все равно выберу ТЮЗ — для меня это сказка. И я всегда по ней скучаю. Благодарю Вселенную за то, что у меня есть возможность работать с артистами именно этого театра. Каждого из них я очень ценю.

Мало спектаклей, о которых я бы сказал, что не хотел в них играть. Есть в моей творческой жизни столпы — «С любимыми не расставайтесь», который я отыграл еще в студенчестве.

И снова Маэстро...

Очень люблю «40 чертей и зеленая муха».

Премьера спектакля прошла в Омском ТЮЗе в октября 2023 года. Роль Кирилла Фрица — учитель Маэстро Моска.

Мне очень жаль, что спектакль никуда не ездит, очень хочется, чтобы его увидели. Просто, понимаешь, есть ощущение, что его нужно всем показать. Это очень редкий материал плюс название, за которым не «разглядишь», что скрывается. Его нужно только смотреть. Хочется, чтобы работало сарафанное радио, чтобы о спектакле говорили те, кто его уже посмотрел.

Есть некая боль за него: ты думаешь, пожалуйста, придите, посмотрите о том, как не нужно забывать о детях, о том, что все, что нами сделано или не сделано, останется им. После нас кому-то еще жить, не мы последние.

Знаешь, парадокс — в «40 чертей...» нет женских ролей. По секрету, в дамских белых сапогах за школьной доской Иван Павлов. Смеется. Через мужчину — учителя Маэстро Моску — транслируется та самая вселенская, всеобъемлющая, созидающая любовь: к жизни, миру, человеку, себе. Он учит любить тех плохо одетых, голодных и от всех невзгод лишившихся здоровья детей. Но в то же время Маэстро такой же ученик: учится жить и быть стойким.

Мы долго к нему готовились: читали, изучали, спорили… Он один из моих любимых, но частичку себя ты оставляешь в каждом спектакле.

Порфирий Петрович и Родион Раскольников (Иван Павлов). «Преступление и наказание». Режиссер Дмитрий Акимов

Мне проще играть Порфирия, наверное. Я очень хорошо знаю роман.

«Преступление и наказание» вошел в репертуар театра тоже в 2023-ем. Режиссер Дмитрий Акимов. В свое время Кирилл Фриц сыграл Родиона в «Преступлении и наказании» в алтайском театре, в ТЮЗе ему досталась роль Порфирия Петровича.

Иногда мне кажется, что я смог бы сыграть в этом романе кого угодно.

Был такой случай, когда актера не отпустили из барнаульской драмы и я ввелся на роль Раскольникова за четверо суток. Мы — третий курс, нас вызвали, спросили, кто читал роман и сколько раз. Я ответил, что читал и семь раз. Все, я был назначен на роль Родиона.

Режиссера Акимова я знаю по Томску и его решением было, что я сыграю Порфирия.

Есть одна из «встреч» с Порфирием, которая мне запомнилась. Мы сели ровно и работали с Иваном Павловым в фас, Акимов не останавливал. И в конце на вопрос Раскольникова: «А вы-то кто?» Порфирий Петрович отвечает: «Я? Я поконченный человек...». И в этом ответе такая адова боль! Я благодарен за то, что эту боль за человека, который уничтожает сам себя, увидела театральный критик Олеся Кренская.

Но это еще не все! Произнося эту фразу, ты ведь говоришь и о себе, о Кирилле Фрице. Он, Кирилл, ведь тоже где-то поконченный человек.

Те же. «Преступление и наказание». Режиссер Дмитрий Акимов

Мой Порфирий меняется от спектакля к спектаклю. Пока еще меняется. Каждый спектакль — это проверка. Если ты встаешь на лыжи, то уходи из театра. Мой мастер Геннадий Васильевич Старков сказал: «Если вы приходите в театр и радуетесь, когда не видите своей фамилии в списке распределения ролей, то, пожалуйста, уходите из театра. И уходите из театра, если вы приходите в театр только тогда, когда вас зовут».

Каждый спектакль я играю по-новому, один и то же сюжет, но по-новому! И здесь важна одна штука — самоанализ.

А Раскольников, Иван Павлов, еще и мой студент! И если он мне «не дает» сказать фразу: «Я? Я поконченный человек...», то я укажу ему на это после спектакля. Я его направляю, но рождается с каждым разом ЕГО Раскольников, также, как МОЙ Порфирий.

До спектакля я либо слушаю музыку, либо играю на гитаре. Меня все слышат, я не уединяюсь. Это не совсем про настрой: мне просто хорошо от того, что я слышу музыку.

А вот после — мне не хочется выходить на улицу. Хочется домой прямо вот сразу. Это не отношение к людям, меня никто не раздражает, это другой момент, другое чувство… Задумывается.

А бывает состояние прямо противоположное: я выхожу из театра и хочу долго идти пешком.

Парис. «Ромео и Джульетта». Режиссер Иван Комаров

Мечты, тщеславие и отношение к критике

Я надеюсь когда-нибудь поработать с Михаилом Александровичем Окуневым, человеком, на которого хочется равняться.

Помню эпизод из спектакля «Мой дедушка был вишней», года герой Михаила Александровича — Дедушка — карабкается на дерево и внук пытается его остановить. Дедушка ничего не говорит, а просто оборачивается на внука и смотрит. И все! И ты сидишь ошеломленный: ведь не произнесено ни одной фразы, поворот головы и все…

Из отечественных артистов мне бы хотелось поработать с теми, которых, к сожалению, уже с нами нет. Иннокентий Смоктуновский — один из моих любимых артистов. Он играл в спектакле «Дядя Ваня» и там есть важная, несущая в этом спектакле много смыслов, сцена, во время которой на задний план выходит Смоктуновский и просто стоит в белом пиджаке. И мне все равно, что происходит на сцене, я сосредоточен на человеке, который мне безумно интересен. А он не был тогда таким популярным.

Евгений Леонов был просто потрясающим, сумасшедшим дядькой, он умел сыграть и комедию, и такой спектакль, как «Поминальная молитва», который был для него последним.

Такие люди, как Никулин, Папанов, Миронов — это очень крутые артисты! Тем более, когда знаешь их не только по всем известному кино, но и по театральным ролям, еще более понимаешь, какого масштаба это люди и артисты.

С Сергеем Буруновым хотел бы поработать, с Константином Юрьевичем Хабенским, Сергеем Витальевичем Безруковым…

Мне нравится творчество Тома Харди, Ди Каприо, Коллина Фаррела, «Пингвин» которого на меня произвел огромное впечатление, для меня это был какой-то запредел. Тим Мёрфи — один из моих любимых сериалов «Острые козырьки».

«22 июня...». Режиссер Анастасия Старцева

Режиссеры? К сожалению, армия не позволила мне еще раз поработать с Вячеславом Всеволодовичем Кокориным, режиссером из Екатеринбурга. Это невероятный режиссер, сумасшедшей энергии человек.

Есть такое понятие, как некая химия между людьми. У меня случилась эта самая химия с двумя режиссерами — с Анастасией Старцевой и Дмитрием Егоровым. Это тот случай, когда ты говоришь «А», а он говорит все слово или пол текста. Или наоборот. Конечно, имена таких людей, как Бутусов, Туминас, из зарубежных — Ежи Гротовский. Это очень круто! Я знаю их работы, смотрел спектакли в самом начале своего актерства. А актер — это губка, особенно в том самом начале. Он впитывает все — плохой театр, хороший театр!

Казак. «Герой нашего времени». Режиссер Андрей Опарин

Каждый актер тщеславен. И я тоже. Не тщеславных артистов не бывает. Считаю, что не тщеславный артист — плохой артист. В профессии артиста — этого чувства, желания этого чувства не избежать. Но, бывает, к сожалению, оно становится не контролируемым.

Тщеславие в том числе определяет отношение к критике, к которой я отношусь сейчас совсем по-другому. Благо, достаточно опыта: 15 лет уже служу в театре, чтобы понимать и принимать. Раньше это было невыносимо. Примерно, 11-ый год, мы сидим на разборе спектакля и критики говорят о затянутости сюжета. А я, одаривая их взглядом презрения, ерзая на месте, шепчу «Да, конечно! Ага, затянут». А сейчас вспоминаю с ужасом: кому ты это говорил?! Передо мной сидели Николай Должанский, Олег Лоевский… Сейчас я ни в коем случае не вступаю с критиками в полемику, если отвечаю на вопрос, то очень деликатно.

А внутри — самоанализ.

В одном из малых городов о спектакле «Собачье сердце» всего лишь сказали: «Хороший спектакль». Я был в недоумении: «И все?!» Ведь есть же что-то, о чем нам должно сказать профессиональное театральное сообщество? Как актер, я даже нуждаюсь в критике. Для чего тогда мы делаем Парад премьер? Нам это важно: в нашей профессии важен самоанализ.

И на уровне человеческом тоже обид нет.

В Москве на БДФ критики — дети. Победа уже заключается в том, что нас туда позвали, а окончательное решение примут дети: кому-то спектакль понравился, а кому-то — нет. На что обижаться?

И за театральным миром стараюсь следить: у меня много друзей от Краснодарского театра до Южно-Сахалинска. Новосибирск, Красноярск, Томск, Москва — я не могу не интересоваться. Мне интересно, что там происходит, что нового в принципе и конкретно у тех прекрасных людей, моих друзей, которые служат в этих театрах.

И на спектаклях других театров бываю: стараюсь приучить себя просто смотреть. Но не всегда получается: пытаюсь отключиться, начинаю смотреть, потом раз: «Как как он это сделал?! А как у него это получилось?!» Думаю о технике, о чем-то еще. Потом снова «возвращаешься» в зрителя. Но если ты способен вернуться, значит тебе спектакль нравится. Если мне спектакль нравится, то я могу посмотреть его несколько раз.

«Ромео и Джульетта». Режиссер Иван Комаров

Любовь, предательство и пять утра

Я очень люблю животных! Но не завожу себе питомца тоже из-за этого — пропадаю на работе. Это все-таки живое существо.

У моего друга есть кот Кай, вот я и общаюсь с ним. С одной стороны коты, это, конечно, отдельная история, они особенные. Коты скептически относятся к человеческому присутствию, делают то, что захотят, живут так, как хотят. У собак — это иначе. Я больше собачник, конечно. Но оставлять своего питомца, близкое, любимое существо надолго, я не смогу. По возможности стараюсь помогать приютам для животных. Когда моя коллега взяла из приюта «Друг» собаку, у меня началась борьба с собой. Сердце говорит: ну, давай, возьми тоже. Здравый смыслом: один не справлюсь. Я отношусь к животным как к людям. Как к маленьким людям, которые не поймут, почему я надолго ухожу из дома. А я не смогу объяснить...

Берт. «Спасти Ангела». Режиссер Анастасия Старцева

Люблю делать нужные подарки. Всегда пытаюсь узнать, что нужно, и дарю нужные вещи. Очень люблю что-нибудь дарить маме с папой. Мне радостно, когда им комфортно.

О себе могу сказать — я хороший слушатель, но еще больше люблю говорить. Знаешь, это тоже зависит от человека рядом. От собеседника. Иногда, слушаю, но чувствую, если заговорю, то доставлю лишь дискомфорт. Нет связи, понимаешь? Я не знаю, как поддержать разговор и начинаются те самые неловкие моменты.

Я люблю людей, но тех, с кем можно молчать, не испытывая неловкости. Просто молчать.

Люблю книги и кино. Из всех любимых взял бы с собой в путешествие «Сто лет одиночества» Маркеса. Я ее много раз читал-перечитывал... Я люблю кино. Чтением и просмотром, собственно, и вдохновляюсь.

Мы часто с друзьями смотрим что-то вместе и не обязательно, это должно вдохновлять их. Я не обижаюсь, если им не нравится мой выбор. Это тот случай, когда мир разделился на «за» и «против».

На репетиции

Вот я не очень люблю «Гарри Поттера», но считаю Джоан Роулинг гением. Она создала целую вселенную! Не просто книгу, а полноценный мир! И к «Властелину колец» я равнодушен. А вот «Хроники Нарнии» я засмотрел «до дыр»!

Момент истины — Кирилл становится мальчишкой: глаза загораются, он смеется, и ты понимаешь, что его Манолито будет жить еще долго, потому что в самом Кирилле жив тот самый ребенок — искренний, непосредственный, готовый делиться любыми эмоциями.

Когда выходит Аслан, я просто с ума схожу! Я не знаю как это работает! Хотя Толкиен — вообще не моя история.

И я вспомнила слова Маэстро Моски: «Не бросайте их, этих мальчишек: пока живешь среди них, остаешься в чем-то на них похожим, и маленькие комнаты кажутся огромными залами, а дурацкая роспись на стенах — очень красивой. Живя среди детей, веришь во множество вещей, о которых, уходя отсюда, забываешь и подумать…»

Кирилл Фриц не бросил того мальчишку — не бросил самого себя.

«40 чертей и зеленая муха». Режиссер Анастасия Старцева

Рано утром я ничему не рад. Смеется. Подъем ранним утром я мягко говоря совсем не люблю — его придумал какой-то странный человек. Если мы рано утром уезжаем на гастроли, то я хотя бы знаю, что сейчас сяду в поезд или самолет и смогу продолжить спать: у меня особенность такая, только начинает раскачиваться транспорт, я засыпаю. Я считаю, что в 11 начинать бодрствовать, включаться в реальность — это нормально. Может быть, уже привычка — в 11 у нас начинаются репетиции.

Однажды я приехал домой и папа сказал, что мы утром поедем на рыбалку. Я подошел к нему и с болью услышал страшную цифру подъема: «Думаю, в пять утра».

Однажды я понял, что мой часовой пояс — это Москва, как ни странно. Мне там удобно, засыпать и просыпаться я там начинаю, когда нужно: в полночь засыпаю, в восемь утра — подъем. Никаких неудобств я не испытываю. В Омске у меня лютая бессонница.

Я увлекающийся и влюбчивый человек! Но сейчас понимаю, что любовь и дружба — работа. Безумно тяжелая работа.

Спрашиваю о предательстве: лицо и взгляд Кирилла меняются.

Я не прощаю. Второго шанса не дам. Если человек тебя предал, то предаст еще раз. Не бывает предательство случайным, если оно сделано, то о нем думали, его осмыслили. Вранье и предательство ненавижу!

Если меня предали, ухожу. Так я ушел из Молодежного театра Алтая, потому что был разрушен мой театр, в котором я служил, который я любил. Когда мы приехали совсем недавно туда с «Манолито» я не смог сдержать слез: вышел на сцену театра, в котором «родился», вспомнил все хорошее и как этого не стало. Но в зале были люди, которых я помню и люблю: одноклассники, дедушка, бабушка, друзья. Я играл для них!

Но было и такое, за что себя никогда не прощу. Хотя, казалось бы, ситуация исправлена, но день, когда я совершил поступок, не забуду и себе этого поступка простить уже не смогу. Я знаю, что меня простили, но себя — не смогу...

Момент интервью

Мы попрощались, спустя четыре часа.

До сих пор не покидает чувство, что когда-то я уже знала Кирилла и мы вот так сидели в кафе и долго говорили: о противоположностях жизни и любви, о том, что дорого и бесценно, обо всем, о чем хотелось говорить. Иногда казалось, что в лице Кирилла Фрица я слушаю саму себя.

Думалось о том, что совсем неплохо жить в режиме энергосбережения. Жить и воспринимать мир так, как мой визави — сложно, для многих даже невозможно.

И о надписи на футболке Кирилла из «Идиота»: «Я хочу хоть с одним человеком обо всем говорить, как с собой». Фраза князя Мышкина. И о фразе, сказанной самим Кириллом как-будто невзначай: «Время. Важно и здорово уделять его друг другу».

В тот вечер я унесла домой книгу (которую, собственно, и принесла с собой) — ее Кирилл Фриц подписал для моего племянника — отчаянного поклонника его творчества. Конечно, это было издание «Манолито Очкарика», на форзаце которого теперь послание другу Дмитрию, а в содержании подчеркнута любимая глава Кирилла Фрица под названием «Не очень смертный грех».

Текст Ирина Мухамадеева

Фото Полины Козловой и Марии Верес