Омский драматург Серафима Орлова: «Осталось выяснить, где продаются термометры, измеряющие сарказм»

В Пятом театре состоялась премьера «Про город». Этот уникальный проект Пятого театра был создан для того, чтобы поговорить со зрителями о нашем родном городе Омске.

Работа над проектом началась еще в начале 2018 года, именно тогда было принято решение искать автора-драматурга, который смог бы создать пьесу необычной структуры. Тогда же и состоялось знакомство режиссёра Дениса Шибаева с драматургом Серафимой Орловой, коренной омичкой. Пятый театр заказал молодому автору пьесу, действие которой происходило бы в омском метро. Так была придумана схема омского метрополитена, где каждая станция – это страница из истории или социальной жизни Омска.

Исторические персонажи Колчак, Достоевский, Егор Летов, Любочка Гасфорт и другие поднимут важные и острые темы для Омска. Новеллы стали своеобразным путешествием по подсознанию города Омска.

Премьера ярко продемонстрировала, что ко всему новому сейчас относятся с подозрением. Спектакль «Про город» уже разделил первых зрителей на два лагеря. Лагерь протестующих пока немногочислен, но имеет место. Впрочем, изначально было ясно, что постановка не будет воспринята однозначно, ведь говорят в ней о том самом Омске, который невозможно покинуть.

Мы решили узнать у Серафимы Орловой, как проходила работа, сколько станций задумывалось изначально, и какая глава оказалась самой сложной.

Как ты попала в проект создания спектакля?

Режиссёр спектакля Денис Шибаев нашёл меня и предложил поработать над темой несуществующего омского метро. Концепция спектакля сразу включала в себя путешествие по станциям. Неясно было только, будут ли это отдельные истории или между ними протянется единый сюжет.

С чего началась работа над пьесой? Что решалось и изучалось в первую очередь?

Была идея, что эту пьесу могут написать двенадцать драматургов, в том числе те, кто Омск никогда не видел. Потом идея была отложена, потому что захотелось более цельного по стилистике текста. Затем стали собирать документальный материал для пьесы. Вначале его собирала я, перерыла множество источников, общалась с краеведами. Спектакль позиционировался как документальный, поэтому в каждой сцене были куски реальных интервью, реальные исторические события или реальные диалоги. Затем вся документальность была убрана, решили сделать упор на фантасмагорию, потому что таким образом легче выпустить наружу миф. После этого связь между станциями была удалена, мы стали делать несколько не связанных между собой историй. Документальная часть перешла в вербатим, который должен был связывать все станции. Позже и от этой идеи отказались. Каждая станция подгонялась под классические театральные стандарты, а я неструктурный автор, было это сложно.

на фото: режиссёр Денис Шибаев

Как строился контакт с режиссёром? Почта, звонки по телефону, по скайпу, встречи, совещания?

Мы и перезванивались, и переписывались, и часами сидели в кафе с листками и ручками, стараясь ухватить идею, которая бы устраивала всех троих. У всех нас разный взгляд на театр, было интересно и сложно найти общее.

Никита Юльевич тоже участвовал в создании постановки?

Да, конечно, мы работали все трое – я, режиссёр и худрук.

Сколько изначально планировалось станций и сразу ли были придуманы те, которые вошли в окончательный вариант?

Сначала хотели сделать 12 станций, потом 8, в итоге их 6 и «Экологическая» проездом. Из представленных станций единственная, которая осталась более-менее неизменённой – станция Космический проспект. Она была когда-то придумана в качестве тестового задания, после неё стало ясно, что я смогу войти в проект.

Станция Экологическая ведь планировалась. Что с ней пошло не так?

Станция Экологическая планировалась. Что с ней пошло не так, затрудняюсь сказать. Может быть, когда-нибудь почитаю на публику свой любимый первый вариант, он на отдельную пьесу тянет. А может быть, просто сделаю из этого отдельную пьесу.

После первой встречи с режиссёром Денисом Шибаевым, ты могла представить, что у вас действительно получится полноценный громкий проект? Что твой текст ляжет в основу спектакля репертуара крупного театра.

Я всё время это представляю. Утром проснусь, зубы чищу и представляю, представляю... каждый проект хочет быть большим. Я вот в 2017 после читки моего «Профессора музыки» в МХТ особенно сильно представляла, ну что ж, пока не случилось. Владимира Гуркина, кажется, тоже в первый раз в Омске поставили, «Зажигаю днём свечу». Всегда о нём вспоминаю, когда думаю о пути драматурга. Выстрелила «Любовь и голуби», а ведь сколько у него ещё тонких, сложных, серьёзных, сюрреалистических пьес... которые так нечасто ставят. Не понимают.

Думаешь, не понимают? Или просто никто не видит в сценическом пространстве?

А одно с другим связано. Этим пьесам, может, вообще постдраматический театр нужен, а не традиционный подход.

на фото: станция Космический проспект

Вернёмся к спектаклю. Какая станция была утверждена в первую очередь и как долго шла над ней работа?

Первой была утверждена станция Космос (Космический проспект), затем Колчаковская и Летовская. Работа над ними шла всё то время, что и над остальными станциями – до самого премьерного дня: тело каждой сцены переписывалось, подгонялось, сокращалось или обрастало подробностями. Соответственно, я даже не могу сказать, когда точно всё было утверждено. Наверное, такого дня не было, сразу премьера.

Какая станция претерпела больше всего переделок и исправлений?

Больше всего переделок претерпели Достоевская и Экологическая. В сцене Достоевская сначала хотели говорить про реальную омскую зону, было пересмотрено много мрачнейшего документального материала. Эта сцена рассказывала о вертухаях, которые едут в вагоне омского метро и ведут себя как одно существо, трёхголовый пёс Кербер. Идея была отметена. Затем Достоевская была написана как фантастический сюжет о постройке каторжниками омского метрополитена. Дело в том, что как раз в годы пребывания Достоевского на каторге разрабатывался проект лондонского метро, первого в мире. Было сделано допущение, лондонское метро заменили на омское. Но потом решили отказаться от темы строительства метрополитена, чтобы она была только в одной станции Колчаковской. Затем Достоевская была сочинена как ссора мелких писателей, которые устраивают спиритический сеанс, вызывают Достоевского, чтобы он определил, кто из них гений, а он вместо этого показывает на сантехника с улицы - «вот это мой наследник». Сантехник, конечно, прообраз Степаныча. После поездки в музей Достоевского у Никиты Юльевича появилась идея насчёт безумного злого лектора, который рассказывает про каторгу как фактор формирования гениев. Мы обнаружили, что в Омске сидела, помимо Достоевского, целая плеяда знаменитостей: Королёв, Гумилёв, Туполев, Солженицын, а кое-кто был проездом, отправляясь на каторгу, как Радищев и Чехов. Первоначально на станции про всё это рассказывалось. После этого текст резался, сокращался, переписывался режиссёром и артистами. Никак он не выходил смешным. Ну, потому что это не смешно, это жуть, я считаю.

Есть у тебя любимая станция? Если да, то почему?

Сейчас мне нравится Космос и Летовская. Космос вышибает почву из-под ног, смех становится неуверенным, а в конце и вовсе пропадает, чтобы в следующей станции появиться с новой силой. У Летовской очень серьёзный финал, который я не писала, у меня был более мрачный: «психи» просто соглашаются лечь спать - «завтра Россию спасём», «да, завтра».

слева направо: ожившие памятники Колчаку, Любочке, Егору Летову

Колчак и Летов – фигуры противоречивые. У тебя есть к ним какое-то отношение, которое помогало или мешало работать с их сюжетами?

Колчаковскую и Летовскую я хотела первоначально написать вообще так, чтобы Колчак и Летов были не в центре сюжета, потому что очень популярные и затёртые фигуры. Колчаковская состояла вся из подземного путешествия его матросов на лодке по затопленному омскому метро. Они спасали оказавшихся в метро во время наводнения пассажиров, но в итоге погибали сами. Идея была взята от реального наводнения в парижском метро, которое произошло в 1910 году. Летовская рассказывала не про самого Летова, а про Пик Клаксон – омскую группу, которая сейчас полузабыта. Это братья Эжен и Бэб (Евгений и Олег) Лищенко. Пик Клаксон и Летов когда-то отыграли в Новосибирске первый концерт Гражданской обороны. После Летов взял у братьев аппаратуру и за несколько дней записал штук пять альбомов новой группы. Сцена была про один из реальных случаев из жизни этой компании, когда я её писала, думала о желании Егора тащить всех вокруг в вечность, и как ему это почти не удалось - и Пик Клаксон, и Янка Дягилева рано погибли.

Это твоя личная победа. Кто поздравил в первую очередь?

Я, честно говоря, не помню, кто первый поставил лайк в Фэйсбуке моему посту. По-моему, первым мне написал Саша Тюжин, мой друг и классный драматург. Он знает, как сложно преодолеть драматургу барьер входа в профессиональные театры: обычно проходит несколько лет между моментом, когда тебя узнаёт профессиональная среда, и моментом, когда тебя начинают ставить. Ну вот, лёд тронулся.

Спектакль уже окрестили госзаказом. Что думаешь по этому поводу?

Удивляюсь. Возможно, автор мнения считает, что мы выдерживаем некий дозволенный уровень сарказма, не переступая черту. Осталось выяснить, где продаются термометры, измеряющие сарказм, и прикупить себе парочку для домашнего и общественного пользования. Что для одного ультрапатриотизм, для другого смех сквозь слёзы.

на фото: драматург Серафима Орлова

Многие зрители заметили, что на премьере зал переполняла гордость и восторг за Омск - это была одна из целей проекта?

Цель проекта – живые эмоции зрителя, установление контакта с образом города, который появляется в спектакле. Ни разу не улыбнуться за весь спектакль – это такой же хороший способ на него реагировать, как улыбка. Не стоит думать, что мы просто хотели потоптаться на общих мозолях, хотя бы потому, что это и наши мозоли тоже. «Ему и больно, и смешно».

У тебя как у драматурга была возможность уехать из Омска и писать в любом другом городе? Если да, почему не воспользовалась и воспользовалась бы?

Я бы хотела продолжить своё образование, возможно, для этого потребуется какое-то время пожить в другом городе. Омск интересен с точки зрения реализации проектов. Например, получить кинообразование, приехать и что-то здесь снять. Вообще писатель должен рано или поздно сниматься с места, создавать себе дискомфортную ситуацию, я считаю. А то мы обрастаем знакомствами, возможностями в родном городе и уже не представляем, можно ли прыгнуть выше установленной планки. Нужно хотя бы раз в жизни попробовать начать всё заново. А лучше, конечно, каждые несколько лет переезжать. Полезно для нейронных связей в мозгу.

Друзьям, знакомым будешь советовать спектакль «Про город»?

Конечно, и постараюсь пойти с ними и смотреть на реакцию. А после спектакля поломать копья, обсуждая. Это весело.