От Симы до Серафимы
В «Пятом театре» 11 февраля сдали первую премьеру проекта для подростков «Пятый» После завтра» «Я – Сима!». На следующий день прошла премьера. Хорошо бы рассказывать о своих впечатлениях сразу, т.е. в тот же день, когда посмотрел либо то, либо другое, «но мы, как всегда, никуда не спешим…» Может быть, оно и к лучшему. Всё увиденное и услышанное осознается, обдумается, обживётся.
Делимся исключительно впечатлениями, хоть и опубликовано будет «под грифом» «Рецензия». Потому что в зале я была обыкновенным зрителем, а зрителю писать рецензии, если он не имеет соответствующего театрального образования, а лишь некоторую театральную насмотренность, считаю, не совсем этично. И не нужно. Причем ни той, ни другой стороне. Нет компетенций – нет рецензии, а значит, будем впечатляться и рассказывать.
Итак, «Пятый театр», проект для подростков «Пятый «После завтра», спектакль «Я – Сима!»
Первое, о чём хочется сказать: театр, заявив одной из миссий проекта демонстрацию того, что подросток в этом мире не один и что всё будет хорошо, её выполнил. Но, по-моему, об адепте психологической помощи в контексте именно «Я – Сима!» говорить рано. Это не психологический театр, всё-таки предполагающий общение после спектакля, а хорошо рассказанная история о первой любви, которая настраивает на мажорный лад и веру в прекрасное далёко (или в местами безоблачную перспективу «долбанного мира» (вспомним лексикон героев спектакля) не только молодёжь, но и гораздо более старшее поколение (обратила внимание на положительный энергетический заряд взрослых зрителей после сдачи постановки).
Большую часть спектакля (примерно третью) внимание на главной героине и на том, что ей нужна помощь как-то не концентрируется. Даже мелькает мысль коварная, что проводить время с «друзьями» Симы гораздо интересней: музыка, танцы, динамика, ритм, пусть даже речи маловразумительны, «глубокомысленны» и бесполезны.
Музыкальное оформление на эмоциональный настрой работает превосходно, что вполне можно назвать некоторой звуковой терапией: сцен с танцами под современные и точно знакомые и понятные молодёжи, сидящей в зале, музыкальные хиты даже ждёшь. И пусть музыкальные предпочтения родители-дети часто параллельны, стихия ритма накрывает мгновенно и без шансов на спасение. Хочется ли разбираться в отношениях Симы и окружающего мира, когда музыка – прекрасное дополнение конкретного отрезка жизни каждого молодого (и нет) человека, сидящего в зале? Не хочется… Танцевальные ритмы и ритмичные танцы (хореография отличная, на мой взгляд) отодвигают Симу и её проблемы на второй план и восприятия, и сознания, и сцены. Девочке не веришь и тогда, когда она исполняет на гитаре свой «крик души», что выглядит даже несколько комично.
Возможно, проблема буллинга и неприятия социумом и социума представлена режиссёром чуть легче, возможно, это режиссёрский ход, т.к. проект, по словам создателей, не заявляет о помощи, а лишь акцентирует внимание на проблеме отрицания подростками «сухого социального договора». Эту лёгкость повествования подтверждает и смех в зале. А история, написанная драматургом Сашей Тюжиным, не смешная...
В общем, героиня растворяется в динамике спектакля и порой даже мешает, но трансляция театром того, что всё будет хорошо, достигает цели.
И только сцена дома, когда девочка Сима «пишет» (а она их думает, так ведь?) сообщения папе развернула меня, как зрителя, из позы вполоборота к героине лицом. Сердце защемило, в душе надорвалось… Градус печали усиливает композиция «Папа» (гугл говорит, что авторы/исполнители Варвара Яцевич / Михаил Яцевич):
«Пап, ты без меня сможешь?
Никогда!
Пап, ты меня любишь?
Больше всех!
Пап, ты меня знаешь?
Как никого!
Пап, ты понимаешь?
Я понимаю всё!»
В сцене с Репиным Сима тоже беззащитна, уязвима и чужеродна окружающему миру. Не потому что с Симой что-то не так, а потому что Репин – потенциальное зло, которое к финалу будет не побеждено, но уж точно не слегка подавлено, сложившимися обстоятельствами.
Далее о сценах с мамой. Печальны отношения мамы и дочери. Но не могу не поблагодарить режиссёра за разность, которая в конечном итоге приведёт к сумме и за то, что мама лишена такой модной сейчас в спектаклях для подростков родительской монструозности. Благодарю Александра Боткина за то, что маме тоже сочувствуешь, что мама несчастна и тоже хочет любви и принятия, потому что её тоже бросили, потому что мама устала и мама плачет, а плач, как известно, это процесс трансформации и отпускания, облегчения и освобождения. Достаточно вспомнить сцену с ромашками, которая, опять же, даёт зрителю надежду на то, что и у мамы всё сложится. И в спектакле понятно, что мама любит свою дочь!
И только ты впадаешь в размышления обо всём таком и подобном, как на сцену врывается массовка, с «предложением танцевально-двигательной терапии». С задачей музыкального оформления спектакля повышать степень эмоционального восприятия зрителем драматургического материала, событийного ряда и прочего не поспоришь. Ты и воспринимаешь в данном конкретном случае: есть музыка – нет проблем.
С такой же танцевальной легкостью меняются и декорации. Минимализм в сценическом решении – ещё одно сердечко в карму творческой команде. Динамическая декорация – видеоряд и всего два стола из возможного нагромождения – добавляет спектаклю движения и театральности, и смотрится современно в контексте рассказанной истории. Декорации не статичны, всё выполняет свою функцию по передаче смысловой нагрузки.
Что ещё? Главное – не забыть, а вовремя остановиться.
Психолог и Корней. Корней как раз-то и психолог. Сдержанный, претендующий на эмоциональную зрелость молодой человек в исполнении Кирилла Васильева.
Психолог – собирательный образ штатной единицы многих российских школ, к сожалению. Есть – хорошо, зачем – не понятно. Специалист, потерявший все шансы на спасение и девочки-подростка, и себя, как профессионала, задав вопрос: «Хочешь чаю?» И лишь его признание в том, что он не справился (что подтверждает первое о нём впечатление), даёт герою Олега Чичко шанс на веру в его профессиональную компетентность в будущем. И начинаешь верить в его полезность в перспективе. Шансы психолога увеличивает и сцена, когда под его прямым руководством одноклассники пытаются просить у Симы прощения. А сейчас он стену не пробьёт и звучащие барды в его кабинете не способны настроить Симу (да и зрителей, думаю, тоже) на созидание, а откровенно раздражают. В кабинете психолога искусство (в данном случае, музыкальное) не объединяет поколения, а как раз наоборот.
И да, спектакль о любви: о всеисцеляющей и всеразрушающей первой любви, любви родителей к детям и детей к родителям. И о прощении.
Знать содержание пьесы вовсе не обязательно, чтобы после первой встречи Симы и Корнея предугадать финал. И сетовать на его предсказуемость не нужно. Просто понятно и всё. Потому что так в этой истории должно быть. Иначе совсем другой посыл, цель, миссия, как хотите. А зачем? Поцелуй Корнея после слов героини: «У меня мама пьёт» – это надежда, точка в конце грустного повествования, после которой начнётся совсем другая история. История юноши и девушки.
Корней и Сима – два взгляда на жизнь. Повзрослевшего Корнея и взрослеющей Симы. Он уже что-то понял, ей только предстоит понять. Корней – рыцарь, Серафима (хоть девушка и настаивает периодически «Я – Сима!», но рядом с Корнеем она именно Серафима) – принцесса.
Можно резюмировать – помогла любовь, а не психолог.
В финале спектакля музыка однозначно объединяет всех сидящих в зрительном зале, а значит, детей и взрослых:
«Снова в синем небе журавли кружат…
Я брожу по краскам листопада.
Мне бы только мельком повидать тебя,
И клянусь, мне большего не надо!»
На смену строкам Юрия Визбора приходит супермодный супермолодёжный хит (не помню какой, но не потому что хит был плох, а потому что просто не помню. Да и не совсем уже разбираюсь, если честно). И зал счастлив! Не нужно было видеть каждого, чтобы это знать.
Думаю, на этом впечатлений достаточно.
Если только вот ещё о чём: для самих артистов спектакль – драйв. Это здорово! Характера кого-то из героев мне не хватило, а кого-то – было много, но спектакль только начинает жить, впереди процесс «обкатывания».
Спасибо «Пятому театру» за спектакль! Ждем следующей «проектной истории».
Автор монолога о спектакле Ирина Мухамадеева
