Рубрика "Мы – ОМСК". Константин Тигов

Портал «Культура» продолжает совместную с проектом «Мы – ОМСК» рубрику.

Это литературное движение стартовало в 2018 году. Проект призван сплотить молодых поэтов и прозаиков Омска и Омской области, участников различных литературных объединений и творческих союзов. «Культура» регулярно публикует творчество омских авторов. Сегодня мы знакомим вас с Константином Тиговым.

Справка: Тигов Константин Константинович. Родился в 1950 году в городе Мариуполе Украинской ССР. Окончил Таганрогский педагогический институт. Работал учителем словесности в деревне Лебединка Седельниковского района Омской области, инспектором РОНО. С 1979 года работал в сфере культуры. В 1989 году получил журналистское образование. Статьи и очерки печатались в районной газете «Сибирский труженик» и периодических изданиях Омска, Новосибирска, Ноябрьска и др. городов. Автор книги стихов «Капля росы», сборника рассказов «Байки Жоры Мариупольского». Постоянный автор литературно-краеведческого альманаха «ТарЯне» (г. Тара).

ВЕСНА В СТАКАНЕ

* * *

В любовь я тоже верил без оглядки.

Стихи писал, как все, марал тетрадки.

Твердил, что разум слеп,

А сердце зряче.

И жить не мог, и не хотел иначе.

Я ждал её – прозреть и полюбить,

И самого себя, и мир забыть!

Но, оказалось, истина глупа:

Да, сердце зряче, но любовь слепа.

КАПЕЛЬКА

Слеза или роса – не знаю,

Но только на ромашке полевой

Блестела капелька, прозрачная такая,

Как всё, что между мною и тобой.

Она жила, искрилась и дышала.

Казалось, в ней вмещён весь шар земной.

Настолько много жизни излучала

Та капелька, вдруг ставшая родной!

Исполненный неясного волненья,

За жизнь ее боясь, как за свою,

Я встал перед ромашкой на колени

И, кажется, до этих пор стою.

* * *

На диванной полке детские игрушки.

На диванной полке: куклы и зверушки,

Радостные гномы, грустный Чебурашка,

Два котёнка, домик, кукла-неваляшка…

Никуда не деться от тоски-печали.

Помнится, как в детстве повзрослеть мечтали.

Мимолётной тенью промелькнули годы,

И теперь «взросленью» радовался кто бы?

Кто бы восхищался прошлому хотенью?

Как мгновенья годы пролетели тенью.

* * *

Даю зарок: без устали и лени

Работать так, чтоб не хватало суток!

Приходишь ты, садишься на колени

И отнимаешь волю и рассудок.

ВЕСНА В СТАКАНЕ

Она была безжизненно-черна

И беззащитна – веточка берёзы,

Что в лютые крещенские морозы

Тобою сломана

И в дом принесена.

Не верил я, что расцветёт она,

Но жизнь таилась в огрубевших почках.

И вот уже – в серёжках и листочках,

Хоть мир теперь ей виден из окна.

Не верил я, но ты была права,

Я понял: даже то, что ты ломаешь,

Приходит время – снова оживляешь

Какой-то тайной силой волшебства.

Ты говоришь, что в комнате весна,

Но эта радость мне вдвойне обидна:

Я истины боюсь, когда она

Бывает столь проста и очевидна.

И я любовь, как деревце, лелеял,

Но вразуми, какая прелесть есть

Любви моей лишь веточкой процвесть

В хрустальной вазе, в комнате, болея?

О, бутафорство, театральность чувств!

Ну, что там у тебя, на дальнем плане?

Смешно, но я любви твоей боюсь.

Быть может, и она – весна в стакане?!

БРАТУ

Мой младший брат махнул на жизнь свою

И ангелы смиренно отступились.

А я стою, а я на том стою,

Что не случайно мы на свет явились.

Гадать грешно – всему черёд и срок.

Туда ведь не бывает опоздания.

И я готов, и я даю зарок,

Что будет радостным

С тобой моё свидание.

И мы доскажем, домолчим, допьём,

Докурим по последней сигарете.

И мы докажем им! И допоём!

И растворимся в вечности и Лете.

ПАМЯТИ ВАЛЕРИЯ КОТОВА

Полынною горечью горек коньяк,

Разлитый по рюмкам до края,

И в горле комок вопросительный: как

Возможно такое? Не знаю.

И больше ни споров, ни тем, ни идей,

Ни лжи… Ты ее ненавидел!

Лежишь, улыбаясь, не слыша друзей,

Как будто Другое увидел.

Ах, наше присутствие, наше бытьё,

Оно так непрочно и зыбко…

Но есть продолженье за гранью Её –

Твоя подтвердила улыбка.

А жизнь не споткнулась, и нет ей конца,

И время бежит, не хромает.

Снежинка, слетевши на мрамор лица,

Не тает.

ПОТОМОК ГЕРОСТРАТА

Я – мастер по сжиганию мостов,

Специалист похлеще Герострата!

Вот и сейчас, подумаешь, утрата,

Всё за собой испепелить готов!

Звенит монета, в воздухе вертясь,

Подкинутая лёгкою рукою.

Ну, ладно, с Богом, в путь, благословясь!

Ни ей, ни мне – ни крышки, ни покоя!

Идёт посадка: поезд «Омск – Сургут»,

И там не ждут, я это точно знаю.

Найду ли я? Скорее потеряю,

Здесь не заплачут, там не позовут,

И впереди не лучше, может быть.

«Что там? Что там?» – то явственно, то сонно.

«Что там? Что там?» – но решено бетонно!

И силы нет меня остановить!

Качает пьяно прицепной вагон:

«Что там? Что там?» - назойливо и сочно.

И еду я безвестно и бессрочно,

Уже не различая явь и сон.

Звенит монета, в воздухе вертясь…

* * *

Себя себе не подчинить,

Ошибки мудрости не учат.

Со всем связующую нить

Нам открывает только случай.

Вот и с тобой моё родство

Без случая едва ль открылось,

Когда б не ночь под Рождество

И одиночества постылость.

Какой ты кажешься иной

В домашнем платье, в теплой кофте…

Мы пьем с тобой душистый кофе

Из чаш с каемкой золотой.

И от фарфора над столом

Мелькает зайчик перламутра.

Смеешься ты. Восходит утро.

Но не в душе, а за окном.

Ведь знаем мы: не в этот час,

Но были, были мы любимы!

Теперь же странно растворимы

И смысл, и суть всех слов и фраз.

Когда-то тайна в них была,

И нет бы нам её подслушать,

Но, чем доверчивей тела,

Тем недоступней наши души.

Расторгнуть просто наш союз,

Как утром разомкнуть объятья.

И ни упрёки, ни проклятья

Не обнаружат наших уз.

Не приукрашу этих строк

Я погремушкой обещанья:

От первой встречи до прощанья

Отмерян срок. Отмерян срок!

* * *

Крамольной была и рутинной

Давнишняя та маета:

Сорвать черноту дерматина,

Взглянуть за пределы холста!

Пустое – людские обиды,

О смысле наивен вопрос…

То двери Вселенной обиты

Искристыми шляпками звёзд.

ЗИМА

Зима войдет в свои права:

Начнёт метелить и пуржить…

Снега легли на Покрова,

И с этим надо как-то жить.

Привыкнуть к сущности другой,

К тому, что голова седа.

И я уже немолодой,

И ты уже немолода.

Всё реже ревности озноб,

Всё реже пылкости дурман,

Сутулей стан, угрюмей лоб…

Зима!

И только вдруг свеченье глаз,

Как блик божественного света,

Припухлость губ и нежность рук

Мелькнут периферийно где-то.

Осколки лета.

Снега легли на Покрова,

Как будто жизнь с нуля творится.

Неужто, всё не повторится,

Напрасны краски и слова?

На белый холст мазок ложится

Рукой маэстро – Божества.